Стержневой полузащитник красноярского «Енисея», чемпион мира-1999 и трехкратный чемпион России о философии клуба и музыке Вишневского, тренировках в отпуске и Алексе Фергюссоне, жизненной переоценке и штрафах за рулем — в эксклюзивном журналу «Русский хоккей».
Между двумя чемпионствами «Енисея» — чертова дюжина лет, за которые сибирский коллектив прошел тернистый путь взлетов и падений, омоложения состава и возвращения «звездных» игроков домой. Одним из тех, кто ковал красноярское «золото» в 2001-ом и 2014-ом, был Евгений Швецов: сегодня один из самых непредсказуемых игроков последних пятнадцати лет является не только системообразующим игроком чемпионского состава, но и наставником для молодой енисеевской поросли. А еще — без преувеличения, одним из самых интересных собеседников. «Послушайте» сами!
ЛОМАНОВ — НЕ ДИКТАТОР
— Евгений, хоккей с мячом для Вас это…
— Как бы банально это не звучало, для меня это — жизнь. Все связано-завязано именно на хоккее.
— Что в нем такое, что пьешь-пьешь и не оторвешься?
— Хоккей всем мне интересен: тренировочным процессом, игрой, общением с партнерами, тренерами, болельщиками. Это мой образ жизни. Но однозначно дело не в славе — никогда за ней не гнался и никогда не стремился быть «медийным». Каждый год, каждый сезон — вызов самому себе: в новом году стать лучше, чем в прошлом. Что-то мне всегда не нравится, не устраивает, вот и думаю: «А смогу ли я исправить ошибки, смогу ли какие-то компоненты в своей игре добавить?». И потихоньку заряжаешься этим, пытаешься доказать себе, тренерам, партнерам… Иначе, наверное, и не играл бы так долго.
— Чья оценка Вашей игры самая важная?
— В первую очередь, тренерского штаба. Ты должен соответствовать всем тем идеям, задумкам, которые они хотят воплотить в жизнь. Тем более иметь таких тренеров, как у нас и не считаться с их мнением — это полный абсурд. Все ребята ценят и уважают философию, которую нам прививают тренеры.
— Сергей Иванович Ломанов — диктатор?
— Не сказал бы, просто человек — профессионал своего дела. Человек, не любящий проигрывать. У Сергея Ивановича всегда только максимальные цели. Главный тренер — максималист, как и все ребята в команде.
— В чем сила «Енисея»?
— В традициях спортивной школы и философии игры. Атака у нас совершенно другая, чем в большинстве клубов Суперлиги: игровой темп, командная скорость, техническое оснащение — все чуть иное, «свое». Да и игра в обороне тоже отличается. Словом, нюансов много. И, конечно, командный дух, который в «Енисее» передается из поколения в поколение.
Те люди, которые работают в клубе — истинные профессионалы своего дела. В «Енисее» нет фальши в отношениях, каких-то подводных течений. Никогда не было и не будет, я думаю. На результат работает весь клуб, и, знаете, это колоссальная работа подобрать людей, которые будут честно трудиться на общее благо, осознавая, что без вклада каждого из нас не будет большой общей победы! Я это вижу и мне приятно каждый день носить майку такого клуба.
— Себя тренером в будущем видите?
— Тяжелый вопрос. Много над этим размышляю, но отложил решение на будущее.
— В нынешнем «Енисее» чувствуете себя «дядькой"-наставником?
— Честно говоря, нет. Не люблю слово «ветеран» и не считаю себя таковым. Скорее, чувствую дополнительную ответственность и понимаю, что как опытный игрок, должен показывать пример. Сергей Иванович постоянно напоминает, что любым своим поступком мы влияем на микроклимат в команде. Устал ты или нет, выспался или не выспался, болит ли что у тебя — не важно. Так было всегда: мы смотрели на Ануфриенко, на Першина и учились у них. Никогда не видел, чтобы они хандрили!
МЕЧТАТЬ! И НИКАКИХ ГВОЗДЕЙ…
— Вам в жизни повезло, поскольку вашим первым тренером стал Владимир Борисович Вишневский — замечательный человек и профессионал. Но почему из набора ребят 1978 года рождения вершины хоккея с мячом покорили только Вы?
— Почему же? Вместе со мной на стажировку в главную команду пришли Денис Рябчевский и Артем Иванов. Денис выступал несколько сезонов в составе «Енисея», а затем перебрался в Швецию. Артем играл и за «Енисей», а затем за другие клубы Суперлиги. Надо понимать, что в «основу» всегда попадают только единицы…
— А кумиры в хоккее были?
— Конечно, хотелось что-то взять от одного, от другого, осуществить свои мечты детские. Уверен, мечтать нужно обязательно! Иначе и стремиться не к чему. Когда ты выигрываешь, то понимаешь, что ты не зря тренировался и терпел, не зря доверял людям, которые с тобой работали, ради этих минут. Это просто классно и ты — счастлив. И все люди вокруг тебя самые лучшие (улыбается).
— Вы такой спокойный и уравновешенный человек, а на поле, кажется, все в Вас кипит и искрит…
— С возрастом уже меньше стал поддаваться эмоциям. Но все равно не приемлю проигрывать. И, наверное, от партнеров того же хочу. Получится или нет — потом разберем игру и исправим. Но на льду ты должен сделать все для победы. По-другому я просто не могу!
— Вы и удаляться стали меньше: раньше по итогам сезона неизменно «выбивали» сотню минут, а в прошлом едва набралось 50…
— Мудрею (улыбается). С возрастом стал меньше удаляться, понял, что психовать — это на руку сопернику, который зачастую специально провоцирует тебя.
— Вы таким непримиримым родились?
— Думаю, нет. Это в детстве тренеры «вдолбили» в меня, воспитали у меня чувство, что ты выходишь на поле, чтобы побеждать.
— Переход из юношеского хоккея во взрослый дался трудно?
— Любому юниору непросто, особенно в психологическом плане. Не сказал бы, чтобы меня в «Енисее» кто-то опекал… Просто в команде всегда была здоровая обстановка. Я еще застал, когда Сергей Иванович Ломанов после возвращения из Швеции сыграл несколько матчей и только потом перешел на тренерскую работу. Поддержку я однозначно чувствовал: видел, что он доверяет мне и хочет, чтобы я раскрылся.
А когда я стал «созревать» как личность и спортсмен, Сергей Иванович захотел реализоваться как тренер и стремился вложить в нас все самое лучшее. Теории было очень много: он «разжевывал», а мы пробовали. Плюс я еще застал игроков того, «золотого» «Енисея» Ануфриенко и Першина: видел их в деле, впитывал как губка…
— Не заездили ветераны «молодого»?
— Есть традиционный путь, который каждый должен пройти: кто таскает станки для заточки коньков, кто клюшки — все передается из поколения в поколение. Это даже не обсуждается!
— Вы выигрывали с «Енисеем» то памятное «золото» в 2001-ом, а затем, как и большинство игроков чемпионского состава, вынуждены были уехать в Хабаровск. В новом клубе приходилось «показывать зубы»?
— Что значит «показать зубы»? (улыбается). Ты просто должен с первого дня показать свое отношением к работе и делать ее профессионально. Я гордился тем, что приходил из «Енисея» и прекрасно понимал, что должен продемонстрировать свой, красноярский уровень. У человека, который приходит в другую команду из «Енисея» должно быть самолюбие: и в быту, и в тренировочном процессе, и в отношениях с коллективом. А менять одну скамейку запасных менять на другую — какой в этом смысл?
ВРАЧИ-КОЛДУНЫ
— В 2008 году Вы вернулись в Красноярск. Предложение от Ломанова стало неожиданным?
— Если бы не верил в «Енисей», не вернулся бы домой. Как бы мне не нравился Хабаровск, где у меня все было просто здорово, я никогда не думал, что останусь там после завершения карьеры. Да, я благодарен этому этапу карьеры и никогда о нем не жалел: это был своеобразный вызов попробовать себя в новом клубе. Ведь если я делаю шаг, то осознанный. Тяжелый, вынужденный, но осознанный.
— Вы выигрывали с «Енисеем» то сумасшедшее золото в 2001-ом в Архангельске, а потом были долгие 13 лет без побед… Что почувствовали, когда Олег Толстихин забил «золотой» гол в «Крылатском»?
— Огромное счастье. Был мощный прилив эмоций, переходящий в слезы… Все победы хороши, но, может быть, через год в Хабаровске, как многие отмечали, уже не было такого всплеска. Да и драматизма уже такого, как в Москве, не было — мы гораздо увереннее провели финал последнего чемпионата.
— Болельщики по итогам прошлого сезона признали Ваш февральский гол в ворота «Динамо» лучшим…
— Я спокойно отношусь к голосованиям, поэтому тот гол не отношу к числу особенных. Я бы проголосовал за мяч Кристоффера Эдлунда, который он забил в Нижнем Новгороде на последних секундах. Тогда благодаря ему мы вырвали победу, а сам мяч был очень значимый — мы взяли три очка, а до этого проиграли в Красногорске… Не забей Крис, кто знает, как бы сложилось начало чемпионата?
Может, мой был эффектнее, но за меня все сделали партнеры: Ваня Шевцов отдал пас, и оставалось только реализовать момент. Я не так часто забиваю… А если что-то выделить, то помню гол в ворота «Водника» в победном финале Кубка России в конце 90-х. В Красноярске стояла сильная оттепель, лед «плыл»… А я играл левого защитника и пробивал от борта аут чуть ли не с середине поля: мяч сквозь скопление игроков попал в ворота. Правда, записали его на Женю Колосова (улыбается), но главное — команда выиграла.
— А чемпионат мира в Архангельске вспоминаете? На нем Вы стали чемпионом мира в 20 лет…
— Конечно. Были такие сильные морозы, что в групповом турнире пришлось играть со шведами в четыре тайма! Часто вспоминаем с Игорем Ануфриевым, как я в полуфинальном матче с норвежцами получил серьезную травму в столкновении. Сначала даже думали, что перелом — боль сильная, меня тошнило… Выступать на чемпионате мира и остаться без финала — как это? К счастью, перелом не подтвердился, обошлось «сильным ушибом». Я сам рвался, тренерский штаб на меня рассчитывал… Доктор сборной Борис Михайлович Сафроненков даже поспорил с помощником Владимира Владимировича Янко Александром Киреевичем Цыгановым смогу ли я выйти. Цыганов полагал, что нет, а доктор с Игорем Ануфриевым колдовали всю ночь: компрессы ставили, разглаживали, массировали ногу, растирали мазями, таблетки давали. Я всю ночь не спал, но вышел играть! Было больно, но играть мог. Так, через боль и с повязками на ноге, и достаются золотые медали…
ГАИШНИКИ ПРОСЯТ КАЛЕНДАРЬ
— В Вашей карьере всего три клуба — «Енисей», «СКА-Нефтяник» да сезон в «Зорком». Супруга всегда сопровождала Вас при переездах на новое место работы?
— Да, Ксения делала это всегда. Мы знакомы еще со школы. Я не представляю себя без семьи.
— Какие союзы крепче в спорте — те, где супруги знакомы со школьной скамьи или те, в которых любовь приходит уже за двадцать?
— Все зависит от конкретных людей: от их культуры, воспитания, взглядов на жизнь. В обоих вариантах бывают как ошибочные союзы, так и счастливые. У нас с Ксенией все складывалось естественно: дружили, были симпатии. Попробовали пожить вместе — понравилось.
— Долго жили так?
— До сих пор живем! (Смеется). Честно говоря, и в мыслях не было оформлять наши отношения, и давления со стороны на нас не было. Я не считаю, что штамп в паспорте — это залог какого-то семейного благополучия, счастья и любви. Если люди любят друг друга, искренне относятся, доверяют друг другу и умеют прощать — вот это самое главное.
— Ваш сын Михаил тоже прикипел к хоккею с мячом…
— Я не против, если он пойдет по моим стопам. Вижу, что ему нравится играть и тренироваться. Но напоминаю ему, что спорт — это тяжелая и кропотливая работа со множеством нюансов, от которой нужно уметь получать удовольствие. Одного желания мало — если хочешь чего-то достичь, придется многим жертвовать и уметь расставлять приоритеты.
— При своем графике Вам хватает времени быть строгим отцом?
— Катастрофически не хватает. Хотя стараюсь посетить каждую тренировку или матч сына. Очень хотелось бы больше быть рядом с ним… Но и Миша должен дорожить тем временем, что я нахожусь рядом с ним все лето. Детей нужно постоянно направлять и ограничивать в соблазнах: не дело, когда они с утра до вечера сидят за компьютерами, забывая, что в жизни есть прогулки, общение с друзьями, рыбалка…
— А вот ваш первый тренер Владимир Вишневский, напротив, многих хоккеистов «снабжал» новинками музыки…
— Да, Владимир Борисович всегда готов был достать для тебя нужную кассету, рассказать что-то интересное. Жаль, сейчас мы нечасто видимся, но созваниваемся. Он напоминает, что готов записать для меня любую музыку (улыбается). У меня в машине сейчас как раз его записи проигрываются.
— «Мерседес» под музыку Вишневского водите агрессивно?
— Нет, я всегда езжу спокойно. Вспоминал как-то: когда же я последний раз штраф-то платил? Года два или три назад, кажется. Стараюсь не нарушать правила и уважать и водителей, и пешеходов.
— Гаишники узнают, прощают мелкие грехи?
— Как-то повез ребенка в шесть утра на тренировку, остановили меня, а все документы остались дома. Но сотрудники пробили по базе данных все, что нужно и отпустили. В молодости, бывало, останавливали чаще — просили календарь с фотографией команды.
В ОТПУСК — ПОТРЕНИРОВАТЬСЯ
— Какое время в году любите?
— В детстве любил зиму гораздо больше, чем лето (улыбается). А сейчас повзрослел и в каждом времени года вижу что-то прекрасное.
— Многие выбирают ни зиму и ни лето, а «отпуск»…
— Это не для меня — жить для того, чтобы уйти в отпуск… Он у меня обычно проходит насыщенно, но скоротечно. Бывает, что к концу уже поднадоедает все отпускное. В последние годы не бывает такого, чтобы я от безделья маялся. Мы с ребятами из «Енисея» и других клубов отдыхаем, но активно: прошлым летом были на Сицилии, а в этом — на Кипре.
Чередуем тренировки с экскурсиями, морем: играем в теннис, плаваем, а также работаем с нашим тренером по физической подготовке Николаем Борисовичем Емсенко. Тренируемся в «щадящем» режиме, чтобы поддерживать форму, с удовольствием — это не та рутина, что начинается в «предсезонку», когда нужно работать и терпеть.
— Чем ваши жены занимаются, пока на тренажерах ловите удовольствие?
— Морем, пляжем, детьми, шопингом… Иногда и с нами в «тренажерку» ходят. Все гармонично сочетается у нас: вечером ресторанчики, прогулки, общение. Стараемся ездить и открывать для себя новые страны.
— Капитан «Енисея» Юрий Викулин — заядлый рыбак. А Вас с чем встретишь? С удочкой, ракеткой, клюшкой для гольфа?
— Гольфа в Красноярске нет, но бить по мячу клюшкой для гольфа я пробовал. В этом году очень много в теннис играл. Рыбалку тоже люблю, но сейчас нет времени порыбачить, как в детстве… Правда, в прошлом году в Швеции закидывали удочку на сборах. Рыбачить люблю! Меня все время Игорь Ануфриев зовет на рыбалку, но пока не получается.
— А за границей Вы смогли бы жить?
— Тяжело сказать. Любой человек, наверное, смог бы. Другой вопрос — в каком качестве жить «там»: чем заниматься, с кем общаться?
— Какой город Вам нравится? После Красноярска, конечно.
— Рим — просто обалденный! Поражает своим колоритом и аурой. Барселона тоже по-своему хороша и уникальна. А из российских отмечу как преобразилась Казань. За последние лет десять город стал краше: очень много транспортных развязок появилось многоуровневых, спортивных объектов. Да, там прошла летняя Универсиада в 2013 году, работа была проведена колоссальная, но я не слышал, бывая в Казани, ни одного плохого слова в адрес руководства республики Татарстан.
Надеюсь, что Красноярск к 2019 году, когда мы будем принимать зимние Всемирные студенческие Игры, тоже станет красивее и комфортнее. А для «Енисея» построят крытый стадион… Если я на нем не сыграю, то хоть молодежи доведется!
К СЭРУ АЛЕКСУ ФЕРГЮССОНУ — ЗА ФОРМУЛОЙ ЛИДЕРСТВА
— Кто из тех людей, кто встретился на жизненном пути, поразил Вас?
— Трудно кого-то выделить. С книгами у меня то же самое. Каждый автор интересен по-своему и, прочитав его биографию, начинаешь понимать, насколько неординарен этот человек, насколько это уникальная личность.
— Многие сейчас не активно читают книги…
— Я тоже относился к этой категории лет до тридцати. А потом наступила какая-то переоценка, и я стал буквально зачитываться.
— Какие книги читаете сейчас?
— Особенно нравятся мотивационные — пути к лидерству. В спорте. В жизни. Автобиографии читаю. К примеру, на сборах в Кемерово прочел знаменитого наставника футбольного «Манчестер Юнайтед» Алекса Фергюссона. Он мне всегда импонировал, но я мало знал о том, какой он потрясающий человек. Здорово, когда ты можешь прочесть и как будто «познакомиться» с такими личностями.
— А сами бы не хотели написать что-то подобное?
— Пока не созрел для того, чтобы мемуары писать (улыбается). Хотя были такие мысли, но времени не хватает. Если вести дневник, надо делать это серьезно и регулярно.
Я года два-три брал планы Николая Борисовича Емсенко — анализировал то, чем мы занимались в тот или иной этап сезона и как это влияло на нашу готовность, как это принимал мой организм… Обдумываю какие-то идеи Евгения Хвалько и Ивана Максимова, самостоятельно просматриваю матчи — вся моя жизнь завязана на спорте.
— Вы самоед?
— Очень критично отношусь к себе, скажем так. Анализирую, уверенно сыграл я или нет, получил ли удовольствие от игры… Оценки пусть ставит тренерский штаб, но я сам порой чувствую обиду на самого себя.
— Но Евгений Швецов всегда первым приходит на тренировку и начинает делать разминку раньше остальных игроков…
— В своем возрасте я уже четко понимаю, что мне нужно и «слышу» свой организм. Уже с вечера планирую свой завтрашний день, чтобы все успеть вовремя.
— С такой самокритикой изменили ли что-то в своей жизни, обернувшись назад?
— Какие-то мелочи, может быть. Но я счастлив, что у меня есть замечательная семья, супруга, ребенок, что все мои родные и близкие живы и здоровы. Счастлив, что играю в родной команде. Меня все устраивает в моей жизни.
Журнал «Русский хоккей» (выпуск № 26 октябрь'2015).
