8 февраля в Омске на 75-м году жизни скоропостижно скончался Александр Егорович Найданов, один из ведущих игроков иркутского «Локомотива» и омской «Юности» 60−70-х годов прошлого столетия. Александр Егорович НАЙДАНОВ (29.10.1940, деревня Ромашино Молотовской (ныне Пермский край) области — 08.02.2015, Омск). Нападающий и полузащитник. 168 см, 69 кг. Мастер спорта СССР (1965 г.). Начал играть в 1954 в Молотове в детской команде, затем в команде управления механизации (Братск) 1957−1964. Выступал за «Локомотив» (Иркутск) 1964−1970, «Юность» 1970−1979, «Рубин» 1979−1983, «Луч» (все—Омск) 1989/90. В чемпионатах СССР 253 матча, 137 мячей («Локомотив» 154, 89; «Юность» 99, 48). Чемпион РСФСР 1976. Признавался лучшим полузащитником финального турнира второй группы 1972. Один из ведущих игроков «Локомотива» и «Юности» на протяжении многих лет. Быстрый, смелый, напористый, обладал сильным и прицельным ударом, успешно реализовывал розыгрыши стандартных положений. Став полузащитником, постоянно нагнетал давление на ворота соперников с левого фланга, умело действовал в отборе мяча, несколько сезонов был капитаном «Юности». Вошел в символическую сборную «Юности» (1989). Играющий главный тренер «Юности» (Омск) 1973 (декабрь)-1974. С 1970 года жил в Омске.
Федерация хоккея с мячом России выражает соболезнования родным и близким в связи с понесённой утратой.
В 2014 году в Иркутске, как раз к открытию XXXIV чемпионата мира по хоккею с мячом, вышла книга об иркутском хоккее. Одному из любимцев местной публики Александру Егоровичу НАЙДАНОВУ отведена в ней целая глава-интервью:
Как играл Александр Найданов, видеть мне, к сожалению, не довелось. Я приехал в Иркутск в 1974-м, он же уехал из нашего города четырьмя годами раньше — в 1970-м. Как говорится, разминулись. Но молва про удачливого и неординарного форварда «Локомотива» гуляла среди болельщицкого люда ещё очень долго. Подобно многим персонажам хоккейного Иркутска конца 60-х — начала 70-х, Александр Найданов был увенчан ореолом любимца местной публики, которая, надо отдать ей должное, всегда разбиралась в игре.
Следует заметить, что народное признание родилось не на фоне всеобщего обожания легенд, среди которых, чего уж лукавить, в те годы было много «грешных ангелов», — найдановский авторитет подкреплялся арифметикой. Или, как говаривали раньше, бесстрастным языком статистики: четыре года подряд — с 1967-го по 1970-й — он был лучшим бомбардиром иркутского «Локомотива». На этом посту Найданов сменил другого Александра — Рыбина, который до него забивал больше всех три сезона подряд. Вроде как стал Александром-вторым. А чтобы закончить с цифрами, которые, к слову, иногда говорят об игроке больше, чем хвалебные отзывы, можно вспомнить ещё один показатель Найданова — с 93 мячами он до сих пор входит в десятку лучших бомбардиров иркутского хоккея с мячом.
Встретиться с Найдановым мне помог случай. Он не был в Иркутске больше сорока лет — с тех пор, как покинул «Локомотив». А следы некогда грозного бомбардира давно затерялись. Говорили, что живёт где-то в Омске, куда перебрался с семьей в 1970-м. И вот, накануне командировки на родину Колчака, в моих руках оказался заветный адрес — «выйти на след» Александра-второго помог сын Александра Рыбина — Валерий. А дальше, как говорится, всё было делом техники.
— Не забыли, значит, старика в Иркутске? — мы сидим с Александром Егоровичем в его омской квартире и, не торопясь, шаг за шагом, восстанавливаем события полувековой давности. К слову, «старик» Найданов выглядит замечательно, а его рукопожатие по-прежнему крепко и энергично. И я уже не удивляюсь, что Егорыч — всего два года как на пенсии, хотя в конце октября стукнуло ему 73.
— Родился я в деревне Ромашине Пермской области — тогда Пермь как раз в город Молотов переименовали, — Александр Егорович мысленно возвращается к истокам. — Нас троих — старшего брата, меня и младшего брата — мама воспитывала одна. Жизнь в деревне на материнские трудодни давалась очень тяжело, но и выбраться не было никакой возможности. Председатель сельсовета оказался каким-то дальним маминым родственником — он-то и помог ей «выправить» паспорт. В 53-м мы перебрались в посёлок Гаево, что находился рядом с Камской ГЭС, — сейчас это уже район Перми.
На коньки Санька Найданов встал поздно — в 14 лет. Правда, и до того рос мальчишкой сильным и выносливым. В школе всем видам спорта предпочитал гимнастику — всё свободное время проводил в гимнастическом городке, который вместе с другими ребятами сам же и строил. На брусьях, турнике, кольцах чувствовал себя уверенно — на зависть сверстникам. А потом в школе появился тренер-общественник по хоккею с мячом — Алик Некипелов, приехавший из Кандалакши. Ребятня его сильно уважала — носил он достаточно редкое по тем временам звание мастера спорта. Он-то и приобщил местных пацанов к хоккею.
— Даже не знаю, что меня так привлекало в хоккее, — улыбается Александр Егорович. — Коньки с ботинками мне достались «в наследство» от кого-то из старшеклассников — размера на два больше, чем надо было. Клюшки мы сами себе мастерили — подбирали в лесу изогнутые берёзки, распиливали их, обстругивали. Наверное, у меня что-то получалось на льду, потому что постоянно выступал за школьную команду. На трамвайчике мы ездили играть в Пермь — всего-то 12 километров. Правда, вскоре наша семья уехала в Сибирь. Старший брат по комсомольской путёвке отправился «за мечтами и за запахом тайги» — строить Братскую ГЭС. Когда устроился на новом месте, перевёз к себе маму и нас с младшим братом. В Братске мы поселились в посёлке Гидростроитель. Там я и заканчивал школу. Заниматься в нашем околотке особо было нечем, вот я и пропадал целыми днями на катке. Как Толя Терентьев у себя в Глазково: мне потом рассказывали, что мать даже есть ему на каток приносила — не могла загнать домой. В Братске я играл в команде управления механизации, которое базировалось в Гидростроителе, в первенстве города у нас было четыре или пять коллективов. А «на область» приезжали соперники из Ангарска, Черемхово, Иркутска. Наведывался даже сам «Локомотив» — на товарищеские встречи. Сыграли мы с мастерами два матча, в которых я, видимо, немного отличился…
Скромничает Александр Егорович: уже тогда, выступая за команду УМа, он выделялся и хорошим катанием, и меткими ударами, и умелым отбором мяча. Словом, «столичные» тренеры заметили парня, запомнили, пообещали вызвать в Иркутск. К тому времени Найданов окончил курсы экскаваторщиков и крановщиков, работал на «Уральце» — был, в общем, человеком востребованным, а порой и просто незаменимым — по причине своей безотказности и исполнительности.
— Жду, значит, я вызов в «Локомотив», а его всё нет и нет. Ну, думаю, пошутили тренеры, — Найданов вспоминает об этом с юмором. — Значит, когда снова приедут в Братск, надо больше забивать. Тут вызывает меня к себе начальник управления Ветёлкин и говорит: «Всё, Саша, больше я тебя держать не могу! Твои вызовы у меня в столе лежат…». Оказывается, телеграмма из Иркутска давно уже пришла — да не одна. Не торопился он меня отпускать — ни с производства, ни из команды. Спросил, на всякий случай, хочу ли я в Иркутск поехать. Ну, конечно, я хотел — кто ж не мечтает поиграть в высшей лиге! Вот так в 1964-м я и оказался в «Локомотиве», у Джурука.
— Говорят, Николай Карпович отличался строгим характером?
— Справедливым мужчиной был — это определённо. Ну, а насчёт строгости — как с игроками без неё? Помню, как Терентьев с друзьями загулял, а потом «усталый» пришёл на тренировку. Джурук не стал ругаться, только после тренировки оставил героев и полчаса так их гонял, что они, наверное, света белого невзвидели!
— Как приняли в «Локомотиве» — команда-то непростая была тогда?
— Так и я ведь не мальчишкой в Иркутск приехал — мне тогда уже 24 исполнилось. Дело своё, вроде бы, исправно делал — мячи забивал, да и взаимопонимание с ребятами нашёл быстро. Хорошая у нас команда тогда подобралась: из Свердловска подьехали Школьный, Измоденов, Катин, местная молодёжь подтянулась — Комаровский, Михалёв, Терентьев, Кондратьев, Синицын. Сильный состав был, чего уж говорить, — с приходом Измоденова даже Рыбину порой приходилось на лавочку садиться, а Саша игроком мощным был. Помнится, ему всё время поручали Осинцева персонально держать, когда с московским «Динамо» играли: тот на льду — и Рыбин рядом, тот отдыхать — и Саня на скамейку…
— Три года Вы, что называется, присматривались, огорчая чужих вратарей «в меру». А в 1967-м наколотили соперникам 27 мячей в 27 матчах. Это, между прочим, был седьмой результат среди лучших снайперов страны. С чего вдруг прорвало?
— Да не вдруг, наверное. Мы к тому времени себе солидную репутацию заработали: годом раньше пятое место в Союзе заняли, «мастеров» получили. Да и в 1967-м шестыми в стране стали — игру свою наладили. Подо мной Кеша Протасов играл, а был он парнем не жадным: как только откроешься, так сразу мячик и получишь. Иногда он, вроде бы, тебя и не замечает, в другую сторону катится, а всё равно видит — словно затылком чувствует, и пас выдаёт любо-дорого. Ну и «стандарты» у меня хорошо шли — угловые, «пятаки». Не зря на тренировках столько пахал, да и после оставался — удары отрабатывал.
— Тренировки, пахота до седьмого пота — это всё понятно. А как же природный дар, бомбардирское чутьё?
— Про дар ничего не скажу — не знаю. Но многое, конечно, закладывается в детстве. Мне, например, очень помогли занятия гимнастикой. Я с турника не слазил, потому и координация хорошая была, гибкость, руки сильные. Хоккею не обязательно только на коньках учиться — надо быть всесторонне подготовленным, но во всём знать меру. Был у нас хоккеист такой — Володя Падалкин. Очень он штангой увлекался. Его Джурук не раз предупреждал — заканчивай, дескать, мышцы качать. Тот не слушал. Закрепостился — дальше некуда: выпустят на лёд, а он защитника один в один обыграть не может. Так и ушёл из хоккея…
В 1970-м Найданов попрощался с «Локомотивом», забив напоследок 24 мяча, — это был лучший в том сезоне показатель среди иркутских бомбардиров.
— Всё-то у Вас, Александр Егорович, складывалось в Иркутске хорошо — и место в составе постоянное было, и голы исправно штамповали, и болельщики в Вас души не чаяли. Отчего прописку-то сменили?
— Да как-то жизнь повернулась так. У нас к тому времени дочка родилась, сын в садик ходил — словом, забот с ребятнёй хватало. А как жене было на работу ходить, когда малую оставить не на кого? В Омске же у неё мать жила — вот и решили на родину моей Маргариты Александровны отправиться. Она. когда в отпуск домой ездила, встретила тренера по хоккею с мячом Михаила Герасимовича Зайцева. Он как раз формированием команды мастеров занимался. Найданова, говорит, мы не глядя возьмём. Вот и надел я форму «Юности» — на целых девять лет. Там мне приходилось играть не только в нападении, но и в полузащите. Когда заканчивал карьеру хоккеиста, даже играющим тренером успел побывать.
— Не было потом сожаления, что уехали из Иркутска?
— А чего сожалеть-то? Из «Локомотива» я ушёл, когда мне было под тридцать, из «Юности» — в 39. Как говорится, всему своё время. В Омске у нас тоже неплохая команда была, даже Терентьев к нам пожаловал. Задержался, правда, ненадолго — гол забил и загулял. Володя Савченко из Красноярска приезжал — он тоже здесь осел, до сих пор мальчишек в детской спортивной школе тренирует. А в Иркутске у него сын сейчас играет…
— …Так не играет Костя уже, Александр Егорович, сам мальчишек тренирует!
— Это ж сколько ему лет?
— Так 36 уже…
— Вот же как время-то быстро бежит!
— Это точно. А у Вас после завершения карьеры не было мысли стать тренером — всё-таки опыт огромный стоило кому-то передать?
— Как не было? Желания поработать с пацанами хватало. Только супруга моя, Маргарита Александровна, сказала: «Я семнадцать лет ребятишек одна подымала — ты со своим хоккеем разъезжал по стране. А станешь мальчишек тренировать, опять ни одного выходного дома не проведёшь!». Что верно, то верно — дети, они постоянного внимания требуют, с ними нельзя по-казённому: от сих и до сих. им и время, и душу отдавать надо… В общем, пошёл я на завод — на «Полет» наш. Директор, из хоккейных болельщиков, спрашивает меня: «Кем работать хочешь — электриком или термистом?». Я отвечаю: «Какой из меня электрик — я тока боюсь!».
— А что за профессия такая — термист?
— Обработчик металла после ковки, штамповки деталей…
— Так это ведь «горячий» цех?
— Он самый и есть! В «горячем» цехе я три стажа и отработал — 30 лет вместо положенных десяти. Бригада у нас замечательная подобралась — жалко уходить было. Я потом ещё возвращался — подменить одного отпускника надо было. Пришли с завода за мной, упросили: выручай, говорят. Егорыч, работать некому. Да меня и уговаривать долго не пришлось. Теперь вот уже два года на заслуженном отдыхе. Лежи себе на диване да хоккей по телевизору смотри — с шайбой, правда, а не с мячом: жаль, нет сейчас в Омске команды по хоккею с мячом. Только я не привык на диване время проводить — на даче работаю, за грибами-ягодами в лес люблю выбраться. Словом, форму поддерживаю…
Свидетельствую: форму Александр Егорович, дай Бог ему здоровья, поддерживает исправно. Тридцать лет «горячего» стажа — это круто: кто знает, что это такое, тот поймёт. К слову, и два десятка лет, отданных хоккею с мячом, тоже можно без особой натяжки приравнять к «горячему» стажу. Так что полтинник получается…
Когда я сказал об этом Найданову, он засмеялся. А на прощание просил кланяться ветеранам иркутского хоккея, болельщикам — всем, кто помнит его.
Что я с удовольствием и выполняю. Кланяюсь, Егорыч, кланяюсь!
Михаил КЛИМОВ
© Русский хоккей. Иркутская история. Хоккей с мячом в Иркутске за 90 лет (1923−2013 годы). Иркутск: Издательский Дом «Автомаркет», 2014. Редакционная коллегия Игорь Верхозин, Михаил Климов, Борис Фоминых.
