Тренер «СКА-Нефтяника» Сергей Большаков о о радости армейских будней, родном «Кузбассе» и познании Хабаровска — в интервью журналу «Pro хоккей».
Этим летом изменения затронули не только игровой состав «СКА-Нефтяника», но и тренерский штаб, который пополнил еще один специалист — Сергей Геннадьевич Большаков. В недалеком прошлом наставник кемеровского «Кузбасса», Сергей Большаков ныне осваивает новую для себя грань тренерского искусства — работу, связанную с физподготовкой хоккеистов. Впрочем, в «СКА-Нефтянике» не скрывают, что, приглашая Большакова, рассчитывали воспользоваться его прежним опытом, накопленным за время работы в Кемерово.
— Сергей Геннадьевич, почти вся ваша карьера связана с одним клубом, с кемеровским «Кузбассом». Здорово, когда у игрока получается закрепиться в команде?
— Скорее всего, мне повезло. Мне было 19, когда я попал в «Кузбасс». У команды тогда шла смена поколений, и был сделан упор на местных воспитанников. Я получал много игрового времени, у меня было много игровой практики и много желания. Все шло постепенно, без ярких взлетов. Клуб ставил цели, и по мере их амбициозности приглашал хоккеистов. Мы все вместе работали над становлением команды. На наши матчи приходило много болельщиков. Это были одни из лучших лет в моей спортивной карьере.
— Вы были молодым игроком, но участвовать в важных матчах вам доверяли?
— Однажды мы поехали в Королев. Играли за право остаться в высшей лиге против московского «Динамо». Тогда этот клуб был не столь грозен. В нашей команде было два молодых игрока: я и еще один парень, и мы оба забили по мячу.
— Забрали тот мяч себе?
— Нет! Есть памятные подарки, награды, но вот такого, чтобы мяч забрать забитый, такого нет. У меня не в этом была радость. На самом деле все давалось очень тяжело, и когда стало что-то получаться, в этом и была награда. Внутренняя радость, удовлетворение. Хотя игровая майка, в которой мы выиграли свой первый трофей, у меня осталась. Мы выиграли Кубок России и бронзовые медали чемпионата.
— Вы из спортивной семьи?
— У меня обыкновенная семья. Родители далеко не спортсмены, но нормы ГТО на заводе сдавали. Меня в детстве привлекали: мы бегали на лыжах, бегали по стадиону. Мама у меня любила эти мероприятия и меня с собой брала. Родители много работали, и большую часть времени я, как и все дети, был предоставлен сам себе. Посещал различные кружки.
— Что вы успели попробовать?
— Легкую атлетику, фото и танцевальные кружки. Года 3−4 посвятил борьбе. Посещал и музыкальную школу по классу аккордеона.
— Почему же среди такого разнообразия конечный выбор пал на хоккей с мячом?
— Скорее всего, потому, что там было сложнее всего. С нашей школы пришло около 30 человек, а через три года я остался один. До сих пор не могу себе объяснить, что меня там держало. Были постоянные стрессовые ситуации, было время, когда появлялось желание бросить все, но на следующий день снова гнал тебя на стадион.
— Знаю, что вам пришлось побывать и в армии…
— Это был летний период, когда команда была в отпуске. Мы молодые ребята в течение двух месяцев находились в военной части. Прошли курс молодого бойца и познали радость армейских будней. Картошку не чистили, но в наряды ходили.
— Рано или поздно карьера игрока у всех заканчивается, и приходится делать выбор: уходить из спорта или быть тренером. Как получилось у вас?
— После того, как я отыграл в Красноярске, у меня появилась возможность вернуться в свой клуб в качестве игрока. Но перед этим я получил серьезную травму голеностопа, и в результате этого у меня образовался тромб в бедре. Какое-то время я провел в больнице, все закончилось благополучно, но врачи сказали, что потребуется минимум год, чтобы нога позволила работать в полном объеме. Но мы спортсмены — народ упрямый, нам все нужно сегодня и сейчас. Я сразу попробовал играть, вернулся в Кемерово, прошел всю предсезонку, сыграл в Кубке страны, начало чемпионата. Но скорости были уже не
— А разве для этого не требуется пройти обучение, получить лицензию?
— Высшая школа тренеров появилась позднее. А на тот момент тренером мог стать человек, имеющий педагогическое или образование института физкультуры по специализации.
— Получился резкий переход от игрока к тренеру. Ведь это совсем другая работа?
— Это архисложно, я даже не знаю, с чем это сравнить. Тренер — это новая жизнь. Ежедневно занимался самообразованием, потому что тренеров по хоккею с мячом как таковых нигде не готовили. Приходилось читать книги под авторством других тренеров, смотреть и анализировать действия известных и успешных наставников.
— Игрок и тренер — это совершенно разный уровень ответственности.
— Как игрок ты переживаешь за команду, за результат, но в душе должно быть место для собственного эго. Это нужно, потому что без этого ты не будешь расти и прогрессировать. Ты должен быть лучше, должен выдерживать конкуренцию, но без этого чувства это невозможно сделать, иначе ты будешь швейцаром, который перед всеми открывает двери. Тренер, объединяет всех для достижения общей цели. В «Кузбассе» я был тренером 2,5 года. Потом еще какое-то время оставался в системе клуба, а затем поступило предложение от Михаила Юрьева.
— До этого момента, вы как-то соприкасались?
— Мне довелось играть с Михаилом Юрьевичем в «Кузбассе». В то время он был хоккеистом высокого уровня: кандидат в сборную, успел поиграть за рубежом. Для меня он был как старший товарищ. Михаил Юрьевич был одним из первых кто рассказал мне много интересных и полезных вещей о хоккее. Он и как человек очень интересный. Поэтому, несмотря на многие «но», я принял его предложение.
— Сложно дался переход из Кемерово в Хабаровск? Разные должности…
— Абсолютно нет. У меня были предложения работать главным тренером, но по ряду причин было принято решение ехать в Хабаровск. Я прекрасно понимаю, что иногда, для того, чтобы развиваться, ты должен что-то поменять в жизни. В Хабаровске у нас замечательный тренерский коллектив, мы очень много общаемся, стараемся друг друга дополнять. Бывает, даже ничего не скажешь, и этим поможешь.
— Что вам в Хабаровске нравится больше всего?
— Для меня особенный город — это Кемерово. Хабаровск я познаю постепенно. В разговорах с женами ребят, которые раньше играли в Кемерово, слышал только лестные отзывы о городе, и они очень рады, что оказались здесь. Сначала я был немного удивлен, но после общения я понял, почему им здесь комфортно. Хабаровск — красивый город, а по работе мне, конечно, импонирует арена «Ерофей». Работать там одно удовольствие. Еще меня радует, как складываются отношения внутри коллектива у ребят: они говорят о хоккее, у них огромное желание развиваться, прогрессировать и, конечно, побеждать. Это важно!
— С приходом в Хабаровск вам пришлось на себе испытать, что такое дальние перелеты.
— Самый дальний перелет — Хабаровск — Москва. Впервые я летел так долго. А вот, когда мы возвращались в Хабаровск из Красноярска, то летели около пяти часов — и это уже для меня привычное время нахождение в полете. Сейчас к перелетам я отношусь спокойно, ведь мне как игрокам бегать не нужно, и наших ребят я очень понимаю. Им на самом деле тяжело, после столь продолжительных перелетов и смены часовых поясов проводить матчи на высоком уровне.
— Как вы боролись с акклиматизацией, когда команда вернулась из Швеции?
— На самом деле, для меня все прошло довольно просто. Я старался днем не спать, и не ложиться рано. Потому что если ты ляжешь в 8−9 часов вечера, то в 2−3 ночи ты проснешься. Мне хватило пары дней, чтобы прийти в себя. Это нормально для моего образа жизни. Ребятам пришлось сложнее.
— Вы занимаетесь еще с фарм-клубом. Присматриваете новых игроков?
— Смотрю, как ребята катаются, работают с мячом, владеют клюшкой, очень важно как они мыслят. Также обращаю внимание на технические моменты, за счет чего они могут совершенствоваться и расти. Надеюсь, что в скором будущем многие из молодых игроков будут помощниками в основной команде.
