Главный тренер «Енисея» Андрей Пашкин о выступлениях в Швеции, «Совинтерспорте» и скандинавском хоккее 90-х — в интервью официальному сайту красноярцев.
Для главного тренера чемпионов России минувший сезон принес пополнение в его коллекцию золотых медалей: девять раз Пашкин становился чемпионом СССР в качестве игрока клуба, а юбилейная — десятая медаль завоевана им уже в качестве наставника чемпионов.
Мастерство, фантастическая скорость, неукротимость тройки нападения команды «Енисея» 1980-х Ломанов-Пашкин-Ануфриенко стала легендой нашего хоккея. Андрей Пашкин — один из лучших снайперов в истории чемпионатов СССР, забивший 517 голов в 347 матчах чемпионата, вошел в историю отечественного хоккея еще и тем, что в 1988 году стал первым советским хоккеистом, заключившим контракт с зарубежным клубом. И стал в этом смысле Колумбом русского хоккея. Точнее — Колумбом наоборот. Почему? Да потому, что не Пашкин открыл нам Америку бенди, а открыл для скандинавов русский хоккей.
Воспитанник красноярского хоккея сумел не только вжиться в реалии Элитсерии, но и, даже играя не в самом сильном шведском клубе, показать достоинства российской школы хоккея с мячом, показать фамильный красноярский почерк, основанный на технике, скорости, творчестве каждого игрока и умении действовать в интересах команды. Андрей Пашкин сначала пять сезонов выступал в шведских клубах Элитсерии «Венерсборг» и «Транос», а затем еще пять сезонов — в клубе второй по силе лиги шведского чемпионата «Гриппен».
Переезд в Швецию красноярского снайпера стал в свое время сенсацией и газета «Советский спорт» посвятила первому представителю русского хоккея в стране бенди подробную статью, которая была дополнена фотографией, где Андрей Юрьевич был сфотографирован на фоне иномарки, которую выделил ему «Венерсборг».
— Андрей Юрьевич, начальник команды «Енисей» тех звездных лет Анатолий Сизов рассказывал, как он на одном из совещаний у генерального директора завода Красмаш Виктора Гупалова — по нынешним меркам — главного акционера, хозяина команды — даже поспорил с ним из-за фото. Сизов показал Виктору Кирилловичу номер газеты «Советский спорт» с Вашей фотографией у автомобиля, потом сказал, пытаясь смягчить реакцию на факт Вашей «государственной измены», что это ведь здорово, что именно красноярец первым стал представлять советскую школу хоккея за рубежом. И Анатолий Александрович объявил, что на фото вы сняты рядом с «Пежо». Гупалов — системный и любящий точность во всем человек, взял газету в руки, посмотрел на снимок и, досадуя по поводу новости, резко Сизову в ответ: «Да нет, не „Пежо“ это! Что я „Пежо“ не знаю?!»
— Первым «авто» в Швеции у меня стал «Рено». Клуб мне его выделил по условиям заключенного контракта. А в Красноярске я сначала «Жигули» водил, потом «Волгу». Разница, конечно, большая. И все же первое, что сразу бросилось в глаза на дорогах в Швеции — это культура водителей. Все вежливы и предупредительны.
— Оказаться в чужой стране, когда ты языка не знаешь, да и соплеменников вокруг нет, сложно. Как Вы выходили из этой ситуации?
— Сразу стали ходить с супругой в школу на курсы шведского языка. Мне, в первую очередь, нужны были элементарные знания слов вроде тех, что помогают на льду ориентироваться и понимать указания тренера, подсказки партнеров во время матчей или тренировок. Вроде таких нужных мне, как хоккеисту слов: «влево», «вправо», «вперед», «назад», «пас», «бей». Запомнить их мне было довольно легко. Клуб также определил нам с супругой опекуна — фадера по-шведски. Его звали Бэртель — очень хороший, добрый человек был… К сожалению, он уже умер, царство ему небесное. Бэртель очень помог нам начать обучение шведскому языку и вообще освоиться в чужой стране. Через 7 месяцев — к тому времени, когда закончился мой первый контракт, я мог уже достаточно уверенно общаться со шведами по телефону. Кстати, Бэртель позднее стал фадером для Игоря Гапановича и Павла Франца, когда ребята стали выступали за «Венерсборг».
— В конце 1980-х существовала такая организация, как «Совинтерспорт», которая от имени государства заключала контракты наших спортсменов с зарубежными клубами. И, как вспоминают многие спортсмены, «Совинтерспорт» буквально грабил их. Например, даже европейская пресса писала о контракте футболиста «Спартака» и сборной СССР, вице-чемпиона Европы Вагиза Хидиятуллина, что контракт с защитником европейского класса был заключен по цене трамвайного билета. При этом чиновники-посредники еще и изымали большую часть зарплаты советских легионеров в пользу государства. Можно себе представить, сколько оставалось буквально на хлеб и воду самому Вагизу. А как у Вас сложился роман с «Совинтерспортом»?
— По контракту моя зарплата была две тысячи долларов в месяц, что по курсу того времени составляло примерно 10−12 тысяч крон. После вычета доли «Совинтерспорта» нам с женой на жизнь оставалось всего около четырех с половиной тысячи крон. На жизнь хватало не всегда — приходилось даже иногда занимать деньги «до зарплаты» у нашего опекуна, хотя жили мы в Швеции довольно скромно. Когда супруге помогли устроить на работу, жить стало чуть полегче. Затем наступили другие времена — без «Совинтерспорта», и стало возможным даже продиктовать клубу некоторые свои условия. Дела в материальном плане стали понемногу улучшаться.
— У вас не возникало в клубе конфронтации с шведскими игроками — вы же были не просто конкурентом, но конкурентом со «стороны»?
— Такое происходит не только за рубежом. У нас ведь тоже, если ты меняешь клуб, то у кого-то из игроков в новой команде отнимаешь место в составе. Но шведы молодцы — не замечал, чтобы кто-то из партнеров косился на меня или проявлял ко мне какую-то неприязнь. Сам же я понимал, что, если клуб приобрел игрока, то тот должен выходить на поле. Следовательно, я был обязан доказать всем, что не по «блату» в клубе оказался — должен был играть так, чтобы соответствовать ожиданиям. Понятно, что интересы кого-то из местных игроков страдали, но такова спортивная жизнь.
— Подстроиться под шведский хоккей было сложно?
— В те годы шведский хоккей сильно отличался от советского. Это сейчас пошло сближение стилей, а в 1990-х шведские клубы использовали очень много верховых передач, поэтому мне непросто было вписаться в игру.
— Чтобы получить мяч приходилось потрудиться?
— Да, без мяча не очень интересно играть было. Однако все равно я должен был найти мяч — предлагать себя партнерам, вовремя открываться, вести борьбу, самому добывать мяч… То есть, необходимо было подстраиваться под игру клуба, но и не терять своих лучших качеств. Если вспомнить, что я играл в Швеции 10 лет, пока не стукнуло 42, то, видимо, общий язык находил с партнерами, да и себя не потерял.
— Элитсерия в Швеции сильно отличается по уровню от второго по рангу первого дивизиона?
— По структуре клубов все почти одинаково, только в элитном дивизионе больше обслуживающего персонала — людей, которые работают со спонсорами или привлекают в команду игроков, например. В первом дивизионе за клуб могут выступать игроки, которые недавно играли в Элитсерии и наоборот. В Швеции не так много чистых профессионалов и многие хоккеисты играют и работают одновременно, поэтому игрок может найти выгодную работу в другом городе и сменить клуб. На это могут повлиять и какие-то иные жизненные. Что касается уровня хоккея в целом, то, конечно, Элитсерия стоит выше первого дивизиона.
— Тренером Вы в Швеции стали по инициативе клуба или сами искали работу?
— Руководство «Гриппена» само предложило мне стать ассистентом главного тренера. Он, кстати, жил в другом городе. Мы с ним предварительно обсуждали направленность занятий на неделю, а потом проводили каждый по две тренировки. Перед играми также вместе обсуждали стартовый состав, план на матч, но последнее слово было, естественно, за главным. Во время матча я подсказывал игрокам, поддерживал хоккеистов, проводил замены. А вообще у нас был открытый диалог с главным тренером клуба — мы слышали друг друга.
— Шалопаи в команде встречались?
— Да, как и везде, но в целом хоккеисты в Швеции очень дисциплинированы и исполнительны. Два раза объяснять задание, упражнение на тренировке никому не надо. И все заняты своим делом, никто не отвлекается. Проблем в этом плане у меня с игроками не было. В СССР в мои игровые годы случалось всякое.
— Смешные случаи в заграничной карьере бывали?
— На шведском языке слово «следующий» звучит как «неста», а «нестан» на русском значит «так же», «такой же». И я однажды на тренировке во время выполнения одного из упражнений вместо «неста» стал кричать «нестан». Игроки послушно выполняли указание, уходя каждый раз на повтор, хотя понимали, что я ошибался. И только изрядное время спустя один из игроков подъехал и сказал, что, видимо, я ошибаюсь: вместо «следующий» говорю «еще раз». Мы потом весело все вместе посмеялись над моей случайной оговоркой. Да, еще — в первые недели пребывания в Швеции, прощаясь с ребятами, говорил: «Встретимся вчера!» Это тоже вызывало улыбки. Дело в том, что «вчера» и «завтра» на шведском языке тоже немного созвучные слова. Еще был смешной случай, но уже с точки зрения русского менталитета. На трассе меня остановил за превышение скорости полицейский, оказавшийся моим соседом. Думаю, что в России все бы в таком случае обошлось, а в Швеции я получил квитанцию, и пришлось платить штраф по всей строгости ПДД.
— Шведы, как нация сильно удивила и удивляет?
— Скажу о том, что мне близко. Шведы — очень спортивные люди. Они катаются зимой на коньках, на лыжах, а летом — на велосипедах, роликах, просто бегают по дорожкам. В каждом городе есть места, где можно заняться физкультурой, спортом, своим здоровьем. Футбольные и хоккейные поля в основном платные. В выходные дни всюду проводится множество самых разных соревнований. Спортивные сооружения практически никогда там не пустуют.
