В субботу, 25 июня, исполнится 40 дней с ухода легенды русского хоккея — Владимира Янко… Обозреватель «Спорт-Экспресса» Юрий Голышак вспоминает диалоги с самым титулованным тренером в истории мирового хоккея с мячом.
Чудесная подробность
Всякий неожиданный уход сопровождается не только воспоминаниями — но и вопросами, которые не успел задать. Ну и воспоминаниями тоже — сколько жизнелюбия было в этом человеке. Сколько азарта. Мальчишеского чего-то.
Странно было видеть седину, предлагающуюся к лицу молодого человека. К этому смеху.
Мне все хотелось ему позвонить и расспросить. Совсем недавно узнал чудесную подробность. Все любители ставок знают — есть люди, угадывающие феноменально. Покупают на выигрыши квартиры, автомобили.
Каждому хочется стать таким — но их единицы. Вот я поиграл-поиграл, спустил как-то разом тысячу долларов на матче Курска с «Кубанью» — и завязал с этим делом. Рвавшаяся в высшую лигу «Кубань» Павла Яковенко, играя в большинстве, умудрилась уступить аутсайдеру…
110 карточек — на 200 рублей
К чему это я? А вот к чему!
Как-то встретил хоккейного вратаря — который еще при советской власти творил чудеса не только на льду. Был у него талант поинтереснее.
— Да, — подтвердил. — Хорошо результаты угадываю. Ко мне все любители ставок липнут. Был корреспондент, все терся возле меня: «Давайте дружить». Да пошел ты в задницу, отвечаю. Я еще играл — меня называли «ходячая энциклопедия». Знал всех игроков нападения в стране. Каждую мелочь, каждый финт. Зарабатывал!
— На таком таланте миллионы можно делать.
— Я и делал. В конце 80-х в СССР проводили лотереи — «Спринт» и «Спортпрогноз». Вот по «Спортпрогнозу» я был один из лучших в стране. Сейчас объясню, как это выглядело. Тринадцать матчей — футбол, хоккей, водное поло, баскетбол, хоккей с мячом… Шесть вариантов. Карточка стоит 1 рубль 82 копейки.
— Сколько брали?
— 110 карточек. На 200 рублей. Когда вся страна жила на зарплату 120. Получалось 660 вариантов. Все держал в голове. Чтобы ни одного повтора. Тур в субботу или воскресенье. В 23.00 сидишь возле приемника, «Маяк» о спорте". Едешь, бывало, в поезде, сводку выслушаешь — «Ага, я уже выиграл!» Случалось, по пять тысяч рублей. Почти каждую неделю. Иногда меньше — 2600. В четверг мне надо было сдавать билет, так вторник и среду сидел, анализировал. Изучал «Советский спорт» и «Футбол-Хоккей». Где удаления, где травмы. Почему «Даугава» не обыграет «Гурию». Кому «Искра» будет помогать. На водное поло как к себе домой ходил! Весь состав ККФ «Баку» — наизусть. С подробностями. Все угадывал!
Я смотрел с восторгом, затаив дыхание. Кажется, в фильме «Казино» герой де Ниро сколотил миллионы на этом самом. Знал — где, что, кому.
А вратарь этот и рассказал, что было в Советском Союзе таких людей несколько. Пальцев одной руки хватит. А среди них — Владимир Янко, главный тренер сборной СССР по хоккею с мячом. Играл как бог!
Я все думал: надо, надо дозвониться Владимиру Владимировичу, расспросить: неужели правда? Не выдумки? Мы ж в добрых отношениях — скрывать не станет. Это ж такая страничка в биографии — можно еще один «Разговор по пятницам» делать!
Эх. Не успел.
Билет на Товстоногова
Верю, что все это было на самом деле — потому что Янко видел то, что не видели другие. Ну и чувствовал.
Это он склонялся, раздвигал чашки на столике в кафе — и включал чудесным образом голос бархатный, совсем интимный.
Про что, думал я, надо рассказывать таким голосом?
Оказывается — про БДТ! Лучший театр Советского Союза!
Я как-то пробовал читать заметки Георгия Товстоногова, этого великого ленинградского режиссера. Смотреть отрывки репетиций — по счастью, сохранившиеся на пленке. Мне было тяжело. Немного завидовал людям, которые слушали все это, раскрыв рты. Не теряли нить.
Владимир Янко все понимал лучше меня — поэтому и рассказывал вот так, бархатно. Каким-то не своим голосом — а скорее товстоноговским.
— Разве что-то сравнится с постановками в БДТ?
Смотрел в глаза мне ясно, чисто — и я не хотел бы, а все равно б кивнул:
— Ну разумеется…
Что «разумеется», Янко дослушивать не стал.
— Достать билет на Товстоногова было невозможно — но мне повезло! В ленинградской команде «Красная заря» играл парнишка, у которого мама работала в БДТ билетершей. Когда со своим «Строителем» из Сыктывкара приезжал в Ленинград на матчи, она оставляла для меня пропуск…
Все это звучало, словно металл по стеклу — «Красная Заря», «Строитель», «Сыктывкар»…
Янко словно почувствовал — и свернул в сторону:
— Товстоногов — гений! Вот что гениального режиссера отличает от просто хорошего?
— Что? — разинули рты мы с коллегой Кружковым.
Янко поднял палец — не прерывая паузы. Мы слушали тишину — разбавляемую лишь шуршанием автомобильных шин за окном. Да кто-то вдали перемешивает ложечкой сахар, постукивая по тонкому фарфору. Все это вплелось в наш разговор, словно ласковый припев.
— Способность увидеть то, чего не видят другие, — прочти прошептал Янко. — Открыть столько актеров! В спорте такой был Бесков. Или Трофимов. Игроков перед тобой тысячи — и вдруг разглядел в одном искорку таланта
«Не говорите так…»
Нам странно было заводить разговор про хоккей с мячом. Про бенди. От одного слова Янко морщился:
— Не говорите так…
Мы говорили про возраст — который над кем-то не властен. Как над нашим героем.
Янко радостно подтверждал:
— Да, не властен! Все говорят, что время летит быстро — а я не чувствую!
Мы смотрели на него с блаженством — и сам хотели быть такими. Я, помню, кокетливо пригладил седые виски, Кружков промокнул платочком залысины.
— Мне 61, правильно? — уточнил вдруг наш герой.
Мы кивнули. Ваши данные сходятся с нашими, уважаемый Владимир Владимирович.
— Летом на даче у нас полно гостей. В основном молодые ребята. Обычно звонят дочке: «А папа будет?» — «Нет, он в командировке». Все расстраиваются! Вот это для меня главный барометр. Если ты не в тягость молодым, если с тобой интересно — вот тогда не ощущаешь себя стариком.
Подумал и добавил:
— Да и команда в моей жизни еще будет, я уверен…
Возраст действительно власти над ним не имел. Возрасту Владимир Владимирович не проигрывал.
Проиграл только ковиду. Я-то в сорок с лишним восстанавливался после ковида два года. Насилу вырулил, прошел по грани.
А Янко было за 70 — и восстановиться сил не хватило…
Подкова на перекладине
Лучшие люди в спорте — те, с кем интересно говорить о чем-то другом.
С Янко в кайф было говорить о чем угодно. Казалось, он даже благодарен нам за возможность отдохнуть от хоккея.
Заговорили о мистическом — и один случай в биографии Владимира Владимировича подпирал другой.
Сейчас пытаюсь нащупать в памяти — с чего бы всплыла эта тема? Вспомнили, что ли, вратаря сборной России Ильяса Хандаева по прозвищу Шаман — который перед игрой заговаривал штанги, на перекладину клал подкову?
Мы-то с усмешкой — вот чудак! Но Янко было совсем не смешно. Быть может, он и сам что-то заговаривал перед матчами.
Да и я выхожу из дома — кладу в карман серебряную иконку. Если не взял — что-то не то, неуютно. Весь день наперекосяк.
— Мистика — это очень серьезно! — произнес Янко так, что мы не стали спорить. Да и никто бы не стал. — Вот был случай…
Все бы герои интервью были такими. Подхватывающими любую тему вот этим — «был случай».
— Так-так, — подбодрили мы Янко. — Что за случай?
— Сестра жены была замужем за дипломатом. Звали его Юрий. Ехал он за рулем, вдруг стало плохо с сердцем. Из последних сил сумел прижаться к обочине. Остановился, вызвал «скорую». Но по дороге в больницу умер. На следующий день поехали забирать его автомобиль. И никак не могли завести. Пришлось техника вызывать. Тот поковырялся в капоте и сказал: «Она умерла». — «Кто?» — «Машина».
— ???
— Мотор накрылся. Я поверить не мог. Это ж не ржавый «Запорожец», а иномарка, на который Юра успел отъездить всего пару лет. Получается, машина умерла вместе с хозяином… Еще с нашей кошкой любопытная история связана. Возвращаюсь однажды вечером домой, а под дверью маленький комочек мяукает. Мы живем недалеко от театра Куклачева и решили туда свозить котенка, показать ветеринару. После осмотра он сказал: «Хотим оставить кошку». — «Почему?» — «Они — как люди, делятся на умных и глупых. Так вот, сразу видно, что эта кошка очень умная». Уж не знаю, как определил.
— Не отдали?
— Нет, конечно. Раз, говорю, сама пришла к нам — пусть живет. Назвали Капой. Кошка действительно фантастически смышленая, все понимает. Даже наша собака ее слушалась. Если когда-нибудь Капа заговорит — ей-богу, не удивлюсь.
«Меня на всю страну обвинили, что сдал игру!»
Мы стремительно вычесывали глазами странички с вопросами — чтоб перейти скорее к чему-то более пронзительному. Вот сейчас выполним обязательную программу, немножко о хоккее — а потом снова к лирике.
Все помнили — была на московском чемпионате мира-89 некрасивая история: наша сборная, руководимая Янко, протащила в финал финнов, как-то подыграла. Чтоб только не шведы. Те-то посильнее.
Все помнят, что-то было, — но никто не помнит точно.
— Вот-вот! — чуть распалился Янко. — Что было точно — не помнит никто!
— Так давайте расскажем.
— А давайте. Вот недавно пригласили меня в передачу «Звездный вторник». Ведущий задает вопрос: «Владимир Владимирович, была какая-то некрасивая история в 89-м…» Идет прямой эфир. «Ага, — отвечаю. — Очень интересно, молодой человек. Расскажите мне, какая там была некрасивая история?» «Вы же финнам проиграли», — отвечает он. И я взорвался. Так взорвался, что дочка потом замечание сделала — так, мол, не стоило. Ей ответил: «Ань, меня на всю страну обвинили в том, что сдал игру!»
— Приблизительно так же говорили шведы.
— Вы хоть в курсе, что было на самом деле? Мы выиграли у финнов — 6:3. А шведам очень хотелось, чтобы выиграли — 6:2. Один мяч решал, кто будет в финале нашим соперником — те же финны или шведы. Ситуация вышла запутанная, позже формулу турнира изменили. Колосков тогда ответил возмущенным шведам: «По какому праву вы Советскому Союзу указываете, с каким счетом и кого побеждать?!» Если даже ребята и выбирали себе соперника по финалу — я им слова не имел права сказать. Да и как вы это представляете? Врываюсь в раздевалку с криком: «Вы что, обалдели?! Почему не выбрали шведов?!» Для страны главное было завоевать золотые медали. И мы в финале набросали финнам больше десятка мячей. А в Швеции год спустя проходил тренерский семинар. Так местные специалисты ко мне подходили: «Владу, будь на твоем месте шведы — неужели они поступили бы иначе?!»
250 тысяч парикмахерских
Что нам с вами до тех шведов?
Вот была в жизни красавца Янко история так история — намного интереснее!
Когда-то висели его портреты по всем парикмахерским СССР. Быть может, где-то висят до сих пор.
Янко, услышав, поразился — кто-то еще помнит эту историю!
Прищурился, усмехнулся собственным мыслям. Ну и рассказал.
— Был у меня приятель-парикмахер Сережа Родин, один из лучших в Москве. Однажды пришел к нему, сел в кресло. Он провел рукой по моей шевелюре: «Видишь, я тебя, как барана, щупаю? Скоро ты, Янко, полысеешь. Есть предпосылки…» Но ошибся, как видите. До сих пор не полысел. А тогда Родин сделал мне короткую прическу. В том же помещении фотографировали моделей. Парикмахер указал на меня: «И его снять не забудьте». Ну, щелкнули. Я и забыл об этом. Вспомнил позже — когда из кучи фотографий выбрали мою, назвали стрижку «Спортивная» — и разослали по всему Советскому Союзу. По всем-всем парикмахерским.
— Вот это сюжет.
— Мы ж катались по стране — куда ни приеду, везде встречает собственная физиономия. Парикмахерские эти фотографии выставляли прямо в витрине. Говорю Родину: «Ты что натворил?» Тот улыбается: «Да не переживай, тираж маленький, быстро разойдется — всего 250 тысяч»…